Последний год в СССР, ГКЧП и Референдум, выселение коммунистов из кабинетов... Воспоминания жителя Корабельного района

Мы продолжаем публиковать отрывки из книги
Валерия Николаевича Валецкого
«Единственный Корабельный».

Один из руководителей района,
бывший заместитель мэра Николаева
опубликовал свою книгу

Мнение автора не обязательно совпадет со взглядами читателей, и тем не менее оно так же, как и другие, имеет право на существование. Об описываемых временах можно много спорить, высказывая противоположные суждения, но одно является бесспорным — важность того периода в истории нашей страны. Сегодня мы вместе в автором книги отправимся в судьбоносный 1991 год…

В тот период Валерий Валецкий был председателем Корабельного райисполкома. Вот что он вспоминает:

«1991 год, последний год в истории Советского Союза, начинался ещё более трудно, чем предыдущий.

По-прежнему делили сливочное масло, носки, сигареты, телевизоры и т.д.

Добились выделения 140 гектар земли под огороды. Боролись за газификацию частного сектора вдоль пр. Октябрьский от улицы М.Ульяновой, рассчитывая на газопровод среднего давления к профилакторию завода «Никонд», протяжённостью 2000 погонных метра и диаметром  273 мм.

Началась подготовка к референдуму 17 марта 1991 года о том, должна ли быть Украина в составе СССР, в нём приняло участие 75% избирателей, 71% из них высказались за то, что Украина  должна быть в Советском Союзе (сравните для себя с результатами более позднего референдума о независимости Украины. Вы удивлены? Я тоже).

Приходилось решать вопрос, как одеть 590 выпускников наших школ (материалы для платьев, костюмы и рубашки для мальчиков, а также обувь).

17 июня 1991 года в Николаевский  морской порт зашло первое за 40 лет иностранное судно – турецкий «Транс-Марино-1». Закончилась очевидная дурня для Николаева, так называемый «закрытый для иностранцев город». На Украине кроме нас такими городами были Днепропетровск и Жёлтые Воды.

Я употребил слово «дурня» не случайно. О какой закрытости городов может идти речь, если спутники-шпионы позволяют, как утверждают знающие люди, различить звания на погонах офицеров. Просто хорошо кормилась куча бездельников-секретчиков и сотрудников КГБ.

На заводе «Океан» держали специального человека, который в выходные дни «выгуливал» шведов, монтирующих там линию ЭСАП, по утверждённым КГБ маршрутам. А команда «Днепр» из Днепропетровска проводила свои матчи с иностранцами в соседнем г. Кривой Рог. Комментарии, как говорят, излишни.

Страна  продолжала  бурлить, на фоне растерянного и беспомощного М.С. Горбачёва всё больше выделялся русский лидер – Б.Н. Ельцин, ставший Президентом Российской Федерации. На Украине бывший главный идеолог компартии Л.М. Кравчук был избран председателем верховного Совета. Политические элиты Союзных республик всё больше ощущали приближение своей независимости от Москвы и группировали силы для достижения этой цели. Особенно это касается республик Прибалтики и солнечной Грузии после разгона митинга в Тбилиси.

Руховцы брались за руки единой цепочкой по Украине и печатали листовки, где указывалась наша доля в союзном производстве. Судя по ним, у любого человека должен был возникнуть закономерный вопрос: «А что мы, собственно говоря, делаем в составе Союза? Ведь мы сами будем жить просто припеваючи?» Ничего в этих листовках не говорилось ни о газе, ни о нефти, ни о едином промышленном комплексе, разрыв которого вызовет потрясения в каждой отдельно взятой республике, особенно в такой промышленно-развитой, как Украина. Лукавые цифры многих сбили с толку, и прозрение наступило только тогда, когда было уже поздно что-либо изменить.

В июле 1991 года страна замерла, увидев по телевидению ближайших к М.С. Горбачёву руководителей, которые обозвали себя ГКЧП (Государственная комиссия по чрезвычайному положению) и объявили о взятии власти в свои руки. Заблокированный в крымском «Форосе» Горбачёв что-то невнятно блеял после освобождения, а Москва, ведомая Ельциным, вышла на улицы, заблокировала появившиеся танки и быстро запрятала гекачепистов в Матросскую тишину, а бездарного горе-руководителя М.С. Горбачёва – в политическое забвение.

Затем Беловежская Пуща, развал СССР и появление на карте мира нового независимого государства – Украины. По разному можно относиться к этим событиям сейчас, но то, что украинский народ и все люди других национальностей, проживающих на благословенной земле Украины,  получили, наконец, своё государство, иначе как великим историческим событием двадцатого века назвать нельзя.

1 декабря 1991 года Всеукраинский референдум о поддержке акта независимости Украины дал подавляющую положительную оценку этому факту.

Возвращаясь памятью к этим дням, хочу сказать, что люди в дни ГКЧП вели себя по-разному. Ситуация была неясной, у некоторых партийных работников на местах возникли иллюзии, что партия берёт реванш за долгое отступление. Кое-где на местах начали собирать народ для реализации этого реванша. Ко мне тоже пришёл первый секретарь райкома партии С.Д. Шаманов и предложил собрать актив района и обсудить ситуацию. Перед моими глазами стояла телевизионная картинка заседающих гекачепистов с трясущимися руками, по-моему Янаева, уклончивость нашего Л.М. Кравчука, уходящего в своей излюбленной манере от прямых ответов на вопросы о ситуации в стране, и я решил просто ждать, чем это всё закончится, сильно сомневаясь, что всё вернётся к старому.

Затем, как всегда, наступила обратная реакция. Кому-то очень захотелось наказать проявивших недальновидность руководителей, как чуть ли не за государственную измену.

При всех советах были созданы специальные депутатские комиссии по расследованию неправомерных действий руководителей предприятий, организаций, партийных и советских органов. Благо сигналов с мест поступило предостаточно. В такую комиссию облсовета попал и я, но так как в момент голосования по этому вопросу, я где-то отсутствовал, то узнал об этом из газет.

Там был опубликован список комиссии, а так как меня по алфавиту поставили первым, то складывалось впечатление, что я её председатель. Я очень расстроился, так как вообще не хотел участвовать в этих разборках, которые ещё неизвестно чем закончатся, тем более, что под «колпак» попало несколько моих бывших коллег – первых секретарей райкомов партии.

Но, слава Богу, председатель ещё не был избран, и мы на первом своём заседании избрали отсутствующего руководителя ПО «Фармация» Тарнавского Аркадия Емельяновича. Он, узнав об этом, большого спасибо нам не сказал.

Начали приглашать на свои заседания тех, кто поторопился и сделал что-то в поддержку путчистов. Все являлись как зайчики, даже генеральный директор ЧСЗ Ю.И. Макаров, который в своё время даже в обком партии мог не явиться. Выезжали в районы и изучали ситуацию на местах. Больше месяца колотились мы сами и колотили людей, но в итоге всё закончилось для всех благополучно. Жертв и крови никто не требовал, кроме известных сутяжников и обличителей.

Но Компартия Украины была официально запрещена. Работникам партаппарата дали всего несколько часов на освобождение своих кабинетов, а затем милиция их опечатывала. Работники милиции прямо проявляли, обычно не свойственное им рвение, и торопили тех, кто никак не мог собраться.

У нас в райкоме дольше всего не могла освободить кабинет секретарь Г.Н. Токарева, которая всё со слезами на глазах перебирала и перекладывала памятные сувениры, грамоты, вымпелы и т.д. Я вынужден был гаркнуть на, не в меру, прытких милиционеров, и лично попросил Галину Николаевну поторопиться, по-человечески её вполне понимая…»

Напомним, мы писали: Острейшая транспортная проблема, нехватка жилья и койко-мест в больницах… О проблемах Николаева периода распада СССР