Генерал-майор Дмитрий Марченко рассказал о военной спецоперации, которую разрабатывали в ВСУ, целью которой были захват военного аэродрома вблизи Джанкоя, высадка там десанта, взятие под контроль основных путей с целью дестабилизации ситуации и освобождения Крымского полуострова от российской оккупации в марте 2014 года. Однако операция так и не была реализована.
Об этом военный рассказал в интервью «НикВести«.
Во время разговора с журналистом Дмитрий Марченко сообщил, что последний раз был в Крыму в марте 2014 года, уже после оккупации полуострова российскими войсками. Туда он поехал под видом таксиста с заданием по прокладке маршрута до Джанкоя полевыми дорогами.
— В начале мая (имеется в виду март, — прим.) командир 79-й бригады, полковник Шандар вызвал меня и сообщил, что будут ехать люди на Джанкой, поставлена боевая задача, нужно понимать, каким путем можно поехать. Первая задача была — от Армянского кольца мне надо было доехать до Джанкоя и максимально проложить маршрут так, чтобы не ехать по асфальтированным дорогам, — сказал Дмитрий Марченко.
Он рассказал, как российские военные на блокпосту на въезде в Крым остановили и проверяли разрешение на оружие — у него тогда при себе был травматический пистолет. Россияне тогда даже не заметили, что на разрешительных документах было фото Дмитрия Марченко в военной форме.
— Первый блок-пост был такой, не очень страшный. Там было пару беркутят с автоматами. И когда меня проверяли, то нашли пистолет резиновый. Выбегает где-то 10 человек с палками, с битами… Алкоголики местные. Окружили мою машину, я подумал, что я не вернусь. Но как-то так получилось… А у меня права, я там в форме, с медалями, с орденами. Думаю, сейчас как посмотрят, все. Николаевские номера, форма, пистолет. Но они посмотрели паспорт, права даже не спросили. Он не смотрит на разрешение, что я там в форме стою, он смотрит, просрочен ли он или нет, можно его забрать, тот пистолет, или нет. И он его отдает мне, и я спокойно еду, — сказал Дмитрий Марченко.
Тогда он в Крыму встретился с командиром украинской воинской части, которая была окружена россиянами, но сопротивлялась.
— Я проехал, встретился с командиром части, позвонил нашим морским пехотинцам, которые были в Феодосии, поговорили с командиром части. Все еще стояли тогда, не понимали, что делать. Они были окружены, были заблокированы, сопротивлялись. Тогда мне командир части подсказал пару хороших дорог, чтобы мы по полям могли заехать из другой части. Мы это все передали командиру. Но потом пошло оттягивание. Я говорю: «Командир, нельзя тянуть. Каждый день играет против нас».
В конце марта он получил команду действовать от военного руководства. Николаевские десантники из 79-й аэромобильной бригады (сейчас 79-я отдельная десантно-штурмовая бригада) должны были на БТР-х заехать в Крым, зайти на джанкойский аэродром, взять его в окружение и встречать самолеты с техникой и людьми для того, чтобы дестабилизировать подразделения Российской Федерации, «которые ездили там по дорогам и чувствовали себя как дома».
— И мы сели на эти БТРы и поехали в Крым. Чтобы вы понимали, до Чонгара мы доехали в 5 утра, горели колеса, ломались машины… Люди пересаживались из одной машины в другую. И доехал до Джанкоя, там уже на КПП стояли российские солдаты. Командир (украинской воинской части в Крыму, — прим.) уже трубку не брал. И те люди, с которыми я общался, которые нас ждали — все, никого не было. Я нашел там одного сотрудника, он был в гражданской одежде. Я спросил, что там произошло — он сказал: «Ничего, полицейские приехали с мигалками, зашла колонна техники на аэродром». Все быстро произошло, мы немного не успели. И когда мы подошли, я говорю своему напарнику, с которым мы ехали: Пошли, попросим у них сигарет… Подходим, а они стоят, заряженные. Я на них смотрю, а у них эти кевларовые шлемы, подлокотники, наколенники. У них АК-100 с коллиматорным прицелом, автомат, что для нас тогда было такой манной небесной… И я вот смотрю на него: бронежилет, каска, полностью все, балаклава, очки… Мы подходим, говорю, ребята, дайте сигарету, магазин откроется — я вам потом отдам. И я понимаю, что стоят срочники. Он дергается дать нам сигарету, зацепляется за бордюр, падает, у него падает этот автомат, отстегивается тот коллиматорный прицел, каска покатилась. Я думаю, слава богу, с кем тут воевать. Мы поняли, что картинка страшная, а люди…, — сказал Дмитрий Марченко.
При этом, добавил он, украинские военные выглядели, как «банда Махно».
— Но когда я вернулся и увидел, что у нас там на БТР-ах делается, ну, «банда Махно», кто что купил себе… У того флисовая кофта, у того британский коммуфляж, у того — американский, у того — рыбацкий. Все хотели нормально чувствовать себя во время выполнения этой боевой задачи. Но в том говне, что нам выдавали в то время, воевать невозможно было. И вроде все, я посмотрел, понял, что уже планы по сути меняются… Возвращался я через Турецкий вал, есть видеосъемка, где я считаю те БТРы. И я понимаю, что те четыре БТРа, которые доехали, они уже точно не прорвут…, — сказал Дмитрий Марченко.
Он уверен, что у украинской армии не было никаких перспектив на тот момент для освобождения Крыма. Ведь, с одной стороны, Россия готовилась к операции по захвату полуострова, а у Украины на тот момент не было даже человеческих ресурсов, чтобы освободить полуостров.
— Их (шансов, — прим.) тогда вообще не было. Вы знаете, сколько на момент первого мая (имеется в виду март, — прим.) было военных подразделений, какова их численность, которые могли немедленно вступить в бой и вести боевые действия в Украине? 6,5 тысяч человек. Мы могли бы их всех собрать и запустить в Крым. Да, они бы дестабилизировали какую-то часть войск. Но мы бы его не уволили. Мы бы завязались в конфликт и потеряли тех… То оттягивание было необходимо для того, чтобы нам провести мобилизацию, обучить бойцов, сформировать бригады. Чтобы сформировать хоть какой-то «кулак», — рассказал Дмитрий Марченко.
