299 бригада тактической авиации имени генерал-лейтенанта Василия Никифорова (до войны базировалась в Корабельном районе Николаева) в боях с россиянами – с лета 2014 года. Защищая нашу землю от русского нашествия и пророссийских наемников, штурмовики подразделения умело наносили удары по врагу. Об этом и о сегодняшней активной боевой работе летчиков-штурмовиков во время отражения широкомасштабного вторжения россии, Армія Inform провела разговор с командиром бригады полковником Сергеем Самойловым.
О событиях 2014 года вспоминает коротко:
«Летом того года работали все роды авиации: бомбардировщики, штурмовики, истребители. Работали над Степановкой, над Савур-Могилой, до этого было Изварино… Бои были тяжелые. Я тоже вылетал, нанося удары по оккупантам. Меня сбили 16 июля ракетой с МиГ-29 с территории россии. Я приземлился в центре села Григорьевка Донецкой области, недалеко от Успенки. Там шли бои, было непонятно, где наши, где не наши… Пока еще на парашюте висел, смотрю: УАЗик едет с краю села, зеленый сверху. После приземления погасил купол, спрятался за дом, пистолет перезарядил, у меня один ПМ, а больше ничего не было.
Я был между позициями наших и противника. Остановился тот УАЗик метрах в 50 от меня, водитель не вышел, с правой стороны военный выбежал и сзади еще два бойца, рассредоточились, кричат: «Мы свои, мы свои!». Водитель небольшой украинский флаг показал в окно. Хух, думаю, вроде наши. Мне кричат: «Бегом, бегом!», а я подняться не могу, у меня спина болит. Помогли мне в этот УАЗик залезть, тут снова началась стрельба. Хорошо, что ребята быстро сориентировались, мне повезло, что они вытащили меня. Это были пограничники из мариупольского отряда.
Я их нашел в 2015 году через волонтеров. Не передать, что на сердце творилось, когда встретил человека, который тебе жизнь спас».
После 2014 года, насколько я знаю, боевого применения авиации не было.
{%CAPTION%}
«Да, к 2022-му мы летали над линией столкновения в Донецкой и Луганской областях — противовоздушную оборону россиян покошмарить. Они очень нервничали, поднимали все ПВО. Но чем я больше всего доволен, чем я действительно горжусь — что этот период мы использовали для подготовки летчиков.
С 2015-го по 2022 год в бригаду пришло немало лейтенантов. Один из них, мой курсант, уже стал моим замом. Они для меня как дети — я 1974 года рождения, в родители им гожусь. Мне, как командиру, конечно, трудновато, потому что у нас нет летчиков среднего возраста.
Все они воюют с первого дня большой войны, многие отмечены государственными наградами, в том числе — высшими степенями орденов и званием Героя Украины. Я горжусь их достижениями, и каждая потеря для меня как упрек за то, что чему-то не научил…»
Чему вы учили пришедших лейтенантов?
Лейтенант первого года службы психологически еще курсант. Начинали работу с ними с индивидуальной подготовки.
Требовалось теоретические знания и практические умения, полученные во время обучения в Харьковском национальном университете Воздушных Сил, закрепить на уровне навыков. Учили, кроме того, что пишут в учебниках, и тому опыту, который мы успели получить во время войны с 2014 года.
Сначала доводили навыки пилотирования до автоматизма в любых погодных условиях: ветер, осадки, плохая видимость. После этого молодые летчики переходили к отработке слетаемости в паре, затем в звене, четверкой.
Отрабатывали меры по цели, противоракетные маневры. Когда этот этап был освоен, мы переходили к боевым пускам ракет, к стрельбе из пушки, к бомбометанию.
Основной упор мы делали на практику, было много вылетов на разные полигоны, отрабатывали взаимодействие с другими родами авиации, с сухопутными войсками.
Учения шли за учениями, мы проводили летно-методическое собрание, упражнения… Отпуск мне только снился. Мы понимали, что от того, как мы их научим, будут зависеть их жизнь и выполнение боевых задач.
Понимаете, летчик – прежде всего человек. У каждого человека что-то получается, что-то не выходит. Ошибки делают все, но чтобы их предотвратить, мы старались максимально передать свой опыт — как в пилотировании, так и в боевой работе. Есть лётчики, с которыми легко работать в воздухе. Был один молодой летчик — мы его в шутку «роботом» звали, он, как робот, летал. Все движения, маневры самолета выполнял четко, до миллиметра. А были и такие, которые нуждались в дополнительном внимании.
Хочу отметить, что существенную помощь в подготовке летчиков нам оказывали наши партнеры из стран НАТО — американцы, британцы, французы, поскольку у них большой опыт использования авиационной компоненты в боевых миссиях в разных странах. Сейчас, после начала широкомасштабного вторжения россии, ситуация изменилась — уже союзники у нас перенимают боевой опыт».
С чего для Вас лично как для комбрига началась эта фаза войны?
«Началось все 23 февраля прошлого года. Сразу скажу: однозначной информации о том, что именно завтра начнется, не было. Конечно, мы готовились, за несколько недель до начала большой войны приходили определенные боевые распоряжения, чтобы быть готовыми к разным сценариям. 23-го мы даже отлетали плановую летную смену, я провел разбор полетов… Среди ночи мне позвонил оперативный дежурный, срочно вызвал на ВКС (видеоконференцсвязь, — ред.). То командующий Воздушными Силами оперативно собирал совещание. Командующий сказал, что есть большая вероятность атаки именно в эту ночь… И это произошло!
Когда я увидел, что весь вираж-планшет (система обнаружения воздушных целей, — ред.) стал красным, дал команду выводить самолеты из-под удара. Еще за несколько недель до войны, когда поступала информация о возможности нападения, я не раз собирал всех летчиков и мы определили запасные аэродромы, каждый знал, куда он летит в случае такого момента. К утру 24 февраля все самолеты были заправлены, с боекомплектом. Вывод из-под удара прошел у нас хорошо, без потерь. В 4 утра, во время ракетного удара, прилетело по старым координатам и по тем самолетам, которым никакой ремонт не помог бы. Нас, кроме всего, спасло то, что мы только отлетали смену и еще не успели растянуть самолеты по стоянкам.
А потом началась боевая работа. Мне поступала информация от командиров и разведчиков. Мы получали координаты, характер целей, я доводил задание своим летчикам. Так уже больше года мы работаем почти каждый день. С разных аэродромов, разными силами, то парами, то четверками — по-разному».
Что для вас как для командира изменилось в организации работы бригады за этот год войны?
«За этот год к войне привыкли, если к ней можно привыкнуть, все – и летный состав, и технический. Раньше было, что одна эскадрилья базируется на одном аэродроме, другая – на втором, третья – на третьем. С началом большой войны все перемешалось. Бывает, что самолет взлетает с одного аэродрома, садится на другом.
Американцы, немцы, британцы, французы обычно работают в условиях полного превосходства в воздухе. У нас обстановка более сложная, она постоянно меняется, высокий уровень насыщенности боевых порядков россиян разными системами ПВО. Если в 2014 году мы работали с разных высот, но в основном работали по стандарту — мероприятие, пике, удар, вывод, — сейчас летчики работают по-другому. Нам пришлось искать новые, нешаблонные способы применения штурмовиков.
Да, мы усвоили запуск ракет с кабрирования. Это означает, что самолет выпускает ракеты в цель по рассчитанной траектории. Такая методика себя оправдывает. По сути это напоминает работу того же «Града», но ему проще — он стреляет с земли, у него нет скорости передвижения относительно земли и высоты. Здесь все гораздо сложнее – самолет перемещается относительно поверхности земли со скоростью около 800 км/ч, и здесь от летчика требуется максимальная точность действий. Полсекунды — секунду упустил и все — не попал, ракеты потратил впустую».
Запуск ракет осуществляется именно летчиком, или это автоматизировано, какая-то подсказка срабатывает на момент пуска?
«Все осуществляется летчиком, у нас нет такой автоматики. Летчик должен выдерживать эти доли секунды для запуска. Всё — ручная работа, ювелирная. За этот год был выработан целый ряд тактических приемов, способствующих поражению целей и сохранению личного состава».
Разговор с командиром бригады полковником Сергеем Самойловым в очередной раз доказал: у нас есть и летчики, и авиационная школа, и уникальный боевой опыт современной войны.
Нетрудно вообразить, что они будут делать с врагом, получив новые самолеты от наших союзников.
