Групповое зверство россиян в Херсоне: "Дочь видела, как насиловали маму, мама – как насиловали дочь"

Жители освобожденных украинских городов обвиняют российских военных не только в грабежах и мародерстве, но и в изнасилованиях мирных жителей. Генпрокуратура Украины начала расследовать первое подобное дело. А украинские волонтеры и следователи передают информацию о случаях изнасилования в Международный уголовный суд.

Об этом мы поговорили с правозащитницей из организации «La Strada Украина» Аленой Кривуляк, — сообщает НВ.

– Одно из первых обращений к вам – это женщины из Херсона, которая ходила на митинги против оккупации. Расскажите эту историю нашим зрителям.

– Да, на самом деле одно из самых первых обращений, которое мы получили по тематике изнасилований во время войны, это как раз было обращение от женщины, которая написала нам. Она на данный момент проживает в городе Херсоне, это один из тех городов, который был первым оккупирован российскими военными. И это сообщение мы получили 4 марта 2022 года. На самом деле сама консультация проходила довольно тяжело, потому что женщина призналась в том, что она пострадала от группового изнасилования, только где-то на сороковой минуте консультации, то есть до этого она просто рассказывала о своих эмоциях, о своих страхах в связи с непосредственными военными действиями, о том, что она действительно ходила вместе со своей дочерью, которой 17 лет, на митинги в поддержку Украины. И только потом, где-то начиная с 41-й минуты, женщина спросила, может ли она о чем-то важном для нее рассказать, но очень попросила, чтобы это осталось анонимно и конфиденциально. То есть никакая персональная информация никуда не утекла. И действительно она рассказала о фактах группового изнасилования со стороны российских оккупантов в отношении нее и ее 17-летней дочери, то есть, к сожалению, произошла такая ситуация, что дочь видела, как насиловали ее маму, и мама, в свою очередь, точно так же видела, как насиловали ее дочь.

– В каком состоянии женщина и ребенок сейчас?

– К сожалению, мы не разговаривали с девочкой, мы имели контакт только с мамой. Понятно, конечно, что мама очень подавлена. И она отчасти ненавидит себя за то, что она не смогла защитить свою дочь. Но в то же самое время и сама мама, и все люди, которые, например, знают о таких пострадавших, должны понимать, что в этой ситуации, когда напротив тебя находятся люди с оружием, ты просто ничего физически и эмоционально не можешь сделать для того, чтобы себя защитить. Поэтому в первую очередь, конечно, мы работали с эмоциями мамы и с момента того, что не нужно себя за это ненавидеть, не нужно себя за это казнить, потому что, к сожалению, да, действительно, эта ситуация произошла, но она ничего другого не смогла сделать, она не могла применить, например, физическое насилие или убить оккупанта в ответ, потому что это была та ситуация, когда самое главное правило – это действительно выжить.

Еще огромной проблемой является то, что данная женщина вместе с девочкой проживают на временно неподконтрольных Украине территориях, что, в свою очередь, имеет определенные затруднения, чтобы обратиться к украинской власти. Например, просто даже банально вызвать полицию по номеру 102 возможности нет, потому что на временно неподконтрольных Украине территориях просто не может приехать украинская полиция. Как таковой территориальной обороны там тоже нет. И поэтому, к сожалению, так и получается, что эта женщина со своим ребенком осталась один на один. Но в любом случае мы говорили, конечно же, о важности обращаться в медицинские учреждения, потому что не важно, подконтрольная это Украине территория или нет, врачи должны в любом случае предоставить помощь человеку, женщине, ребенку, которые пострадали от изнасилования.