Записки из "ЛНР": стариковское "дожить бы" стало лейтмотивом всего

Автор этой колонки публикуется под псевдонимом в целях безопасности. Публикации в рубрике «Погляд» не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора.

Самое основное отличие между тем, что было до событий 2014 года и есть сейчас, это жизнь короткими промежутками, жизнь сегодня на сегодня без четкого понимания своего завтра. Наверное, где-то так строят дома у разливающихся рек или у подножия вулканов. В принципе, можно жить, и можно прожить даже целую жизнь, но пускать корни не стоит.

Совершенно новое состояние-отговорка «дожить бы» и «поживем — посмотрим». Это касается вообще всего – школы для ребенка, бизнеса, отдыха, планов глобальных и планов на ближайшие выходные. Это стариковское «дожить бы» стало лейтмотивом всего.

С одной стороны, это и понятно, кто пережил поспешное бегство летом 2014 года, погребов и поиска еды, кто терял работу и близких, без посторонней помощи вряд ли сможет вернуться к довоенной жизни. А с учетом того, что конфликт не завершен и война носит перманентный характер, строить долгоиграющие планы это все о том же жилье у подножия вулкана.

Выхолощенность жизни выражается очень во многих составляющих. Исчезла перспектива жизни, которую давали кредиты, планы на отпуск и стабильная работа. Исчез внешний контур жизни. Это когда рядом с тобой строился большой супермаркет или торговая сеть открывала еще один офис, это когда что-то расширялось с претензией на годы и десятилетия.

Когда запустили фирменные и бесплатные автобусы к «Эпицентру», к этому привыкли как и к акциям, скидкам, примоткам и прочему. Это стало нормой. По вечерам попадать на дегустацию, уходить с подарком при крупной покупке, получать шампанское к празднику и рассылку в почту. Как и автобусы, все это ушло.

Вид сгоревших киосков тоже ведь по-своему зомбирует, и отличить, что так не должно быть, в какой-то момент становится все сложнее.

На смену сетей пришли магазинчики у дома. На смену разнообразных корпоративов пришла тема еды в вариациях. Поесть досыта для многих стало символом праздника и хорошей жизни, все остальное осталось в зоне воспоминаний и иллюзий о прошлом.

Все, что открывалось после 2014 года, стало однодневным. Шарики-фонарики на входе, цветы в метре от входа и неделя-месяц и заведение закрывается. Мы стали играть в эту игру «Вы так долго этого ждали», подыгрывая сети комиссионных магазинов, которые открыли еще один магазин в новом районе.

Мы лояльно прощаем им всем неудачные стартапы и закрытия. Мы любуемся со стороны и заходим на праздничное открытие, а после киваем: «Было ясно, что прогорят». Да, это было ясно всем. У людей нет денег на новые кафе.

Старые берут именем, репутацией, поминками и нововведениями типа детских праздников с аниматорами. Рестораны с именами и претензией на элитность, переквалифицировавшись на поминальные обеды и доставку, выжили и судорожно затягивают пояса в очередной кризис.

Но на открытия приятно ходить. Вышколенный персонал. Обещания качества и хорошей еды. С открытий приятно уносить с собой шарики и хорошее настроение, а после грустить – не смогли, не выжили даже благодаря обедам миссионеров от ОБСЕ.

Представьте, что все стало носить характер некой местечковости. Это когда уборщица метет от порога влево и вправо, потому что хозяевам не важно, что находится в метре от их входа. Это когда из сети супермаркетов «Народный» с сумерками убирают железные решетки у входа для чистки обуви, чтобы не сперли ночью. Это когда вместо урны стоит картонная коробка все по тем же высоким мотивам доверия к людям.

Это когда ты бродишь в пустом магазине, а за тобой неотступно ходят охранник и продавец, опасаясь как бы ты не украл что-то. И ты будто одет чисто, хоть и не модно, но в глазах персонала вызываешь полнейшее недоверие даже своей чистой одеждой.

Таких вот оговорочек по Фрейду вокруг великое множество. Дома скорее ремонтируют, чем строят. Тебе предлагают товар на какое-то время. Уверяя, что сейчас все так, временно, не на всю жизнь.

Ты уже не можешь претендовать на качество товара или услуги, потому что даже при продаже тебе говорят, что гарантия распространяется на жителей России, а здесь гарантий нет. И у купленного кольца выпадает камень, будто бы дорогой товар является подделкой чего-то лучшего, то, что называется сливочным маслом не может быть маслом, и тебе об этом говорит, не стыдясь продавец: «Да мало ли что напишут». Все вокруг стало носить характер временный от и до, от «дожить бы» и «доживем – посмотрим».

Даже не заходя далеко, ужасает то, что пустующие киоски ветшают и через время оказываются разграбленными, что в забитых витринах как-то незаметно исчезают стекла, в сгоревших домах исчезает металл, и все, что можно оторвать, открутить, вынести, снять, разобрать и после продать, уносится и продается. Как бетонные блоки под рельсами, которыми можно вымостить двор вместо плитки, а по старым путям уже никогда не будут ходить поезда.

Знакомый владелец цеха бетонных изделий рассказывал, как уезжая летом 2014 года оставил в цеху охрану, а вернувшись не нашел ни охраны, ни оборудования.

Оборудование было настолько тяжелым, что местные жители, которые вынесли его, не могли самостоятельно поднять его и тянули, о чем указывала глубокая борозда. Да и оборудование им было не нужно по его прямому назначению. Его распилили и сдали на металл. То, что могло кормить годами. Так обстоит дело со всем сейчас.

В детской больнице из четырех лифтов работает один – только для послеоперационных больных. Из чистых и новых кранов не бежит вода, потому что воду подают по часам, и эти изумительные краны в палатах та самая профанация порядка – вода в палаты перекрыта, и руки помыть можно в одном единственном месте, где есть запас воды в бутылках.

В изумительной, отремонтированной еще до войны столовой, есть и холодильник, и микроволновка. Только воду и еду нужно приносить с собой, чтобы было что греть, охлаждать и есть.

Но, как ни странно, на фоне этого острее чувствуется комфорт. Или не так. Острее воспринимается момент. Когда то, что должно работать, работает, и те, кто должен работать, может и умеет это делать. То, что было нормой, стало цениться острее и больше, восприниматься иначе и вызывать радость – примитивную, наивную и искреннюю.

Анна Восточная, Луганск, специально для УП. Жизнь